Шопенгауэр был первым мыслителем высшего уровня, который порвал с европейским храмом разума. 

Как Маркс и младогегельянцы, он в самой принципиальной форме совершил революционный перелом в мышлении XIX века. При нем начинается долгая агония позитивного основания; он со всей отчетливостью отправил греческие и иудео-христианские теологии в отставку. Наиреальнейшее перестало быть для него божественным разумно-праведным духовным существом. Его учение о воле резко переводит теорию основы мира из благочестивого рационализма, каким он был в силе со времен Платона, на проникнутое страхом и изумлением принятие анти-рационального; Шопенгауэр впервые утверждает свободную от разума энергетическую и инстинктивную природу бытия. В этом он один из отцов психоаналитического века; в будущем он также мог бы оказаться дальним родственником и покровителем системной эпохи и эпохи теории хаоса. В том, что он с глубочайшим уважением открыл европейские двери азиатским учениям о мудрости и в первую очередь буддизму, надолго, вероятно, будет состоять его самый важный вклад в духовную историю.

Вполне может быть, что для людей в сегодняшнем первом мире с их жаждой жизни учение Шопенгауэра о смирении воли звучит еще более дико, чем для его современников, прогрессивных рационалистов и мировых революционеров с верой в человечество; но оно и сегодня напоминает о том, что раскрепощенная жажда жизни не сможет посредством своей нарастающей самоинтенсификации решить проблемы, порождаемые ее свободным излиянием. Шопенгауэр мог бы быть автором утверждения: Только отчаяние может еще нас спасти; правда, он говорил не об отчаянии, а об отказе. Отказаться от чего-либо – это для современных людей самый тяжелый призыв. Его вопреки всем стихиям обращал к миру Шопенгауэр. После него этические вопросы радикальнее, чем когда бы то ни было, остаются открытыми.