Не примириться ли им с тем, что они кажутся скомпрометированными в большей степени, чем другие, которые также не смогли помочь? Не обошли ли их во внимании публики другие помощники, другие целители - и по причинам, которые пока нельзя признать неправомерными? Что еще остается мыслителям, по-прежнему околдованным чарами Завершения, кроме как предостерегать своих клиентов от самих себя? Может быть, главное сейчас - это дозреть до незрелости? Память о Гегеле и о блестящей нищете его успехов может оказаться полезной, чтобы понять, почему некоторые философы, пост-гегельянцы и не-гегельянцы, будут продолжать говорить свое слово, пусть и значительно более скромное, в споре о методах исцеления мира. .