Я не буду уже сейчас обрисовывать последствия этих соображений для сферы человеческого. Пока достаточно зафиксировать, что переход биологической эволюции в социальную и культурную эволюцию ведет к повышению уровня иммунных систем. У нас есть основания предполагать у человека не только одну единственную иммунную систему – биологическую, которая в эволюционном плане стоит на первом месте, но на последнем – в истории открытий. В человеческой сфере существует не менее трех иммунных систем, которые одна над другой работают в крепком кооперативном сцеплении и функционально дополняют друг друга. Поверх большей частью автоматизированного и независимого от сознания биологического субстрата в ходе своего ментального и социокультурного развития человек выработал две взаимодополняющие системы упреждающей обработки травм: во-первых, социально-иммунологические практики, в частности, правовые и солидарные, а также военные, с помощью которых люди в «обществе» регулируют конфронтацию как с чужедальними агрессорами, так и с обидчиками или вредителями по соседству.5 Во-вторых, символические или психо-иммунологические практики, с помощью которых людям с незапамятных времен удавалось более или менее успешно справляться со своей уязвимостью перед лицом судьбы, включая собственную смертность, в форме воображаемых предвосхищений и ментального снаряжения.6 Здесь присутствует известная ирония, поскольку эти системы способны сами эксплицировать свою темную сторону, хотя с самого начала существуют в зависимости от сознания и считают себя прозрачными для самих себя сущностями. Они действуют не за спиной субъектов, а полностью встроены в их интенциональное поведение – и тем не менее, это поведение можно понять лучше, чем его понимают его собственные наивные агенты. Именно поэтому возможна культурология. А поскольку условием выживания самих «культур» стало не-наивное отношение к символическим иммунным системам, культурология необходима.7

В этой книге мы, естественно, будем иметь дело в основном с явлениями на третьем иммунном уровне. Я собираю материал к биографии homo immunologicus, человека иммунологического, при этом руководствуясь предположением, что именно здесь можно найти материал, из которого состоят антропотехники. Под этим я подразумеваю психические и физические технологии упражнений, с помощью которых люди в самых разных культурах пытались оптимизировать свой космический и социальный иммунный статус в случаях смутного риска для жизни и неотвратимой определенности смерти. Только включив эти практики в широкую панораму человеческой «работы над собой», можно оценить новейшие генно-инженерные эксперименты, к которым в нынешних дебатах часто сводят возрожденный в 1997 году термин «антропотехника»8. То, что я хочу сказать по этому вопросу с сегодняшней точки зрения, будет ad hoc вплетено в текст по ходу изложения. Тенденция моей позиции видна уже из названия этой книги: Тот, кто обратил внимание на то, что она называется: «Ты должен изменить свою жизнь!», а не: «Измени жизнь!», понял с первой попытки, в чем тут суть.9