Коротко говоря, господин Тест - интеллект, который не попадается на удочку самореализации. Он отказывается стать “характером”, единственное его требование к себе - сохранить самого себя в максимально интенсивной форме возможности. В согласии с этим он категорически не согласен быть “оригинальным”: “Я терпеть не могу всё оригинальное. Это нужно только простым душам.” Он знает, что любой культ гениальности покоится на комфортабельной капитуляции чувства перед интеллектом, рассматриваемом извне. Реальный интеллект - операционный, он существует за счет соучастия в работе аналогового интеллекта. Господин Тест признает исключительно поставленный в духе Спинозы вопрос: “На что способен человек? На что способен человек…!” Обращаясь к своему гостю он добавляет квази-сократически: “Вы знакомы с человеком, сознающим, что он не знает, что говорит!” Незнание г-на Теста это тайный предупредительный сигнал дисциплины, требующей от всего, что подлежит знанию, знать и все скрытые сопутствующие значения. Перед этим требованием, уводящим в бесконечность, перестают действовать все без исключения позитивные знания и локальные истины. Поэтому знание по г-ну Тесту порвало с иллюзией окончательности познания. В его сфере действует правило: “Мыслить - значит снова и снова перечеркивать.” Как и во всех культурах упражняющейся жизни, также и в интеллектуальной зачитывается только результативность на настоящий момент. Продуманное - это одно, сейчас заново продумываемое - другое, и именно это снова и снова другое имеет решающее значение. 

Валери на примере своей логической куклы по имени Господин Тест продемонстрировал, как сливаются в одно интеллектуал, атлет, мнимоумерший и ангел. И это чудище человека возможностей может кстати и быть женатым, не вступая в противоречие со своими принципами - он живет в неком мета-безбрачии, с которым факты супружества никак не соприкасаются. Валери вкладывает в уста виртуальной жены человека-модели несколько выразительнейших высказываний о его способе бытия. В письме к другу Эмили Тест сообщает, что важной чертой в существовании ее мужа является способность быть резким: “Мне кажет­ся, никто не может быть так беспощаден, как он. Он разбивает вас одним единственным словом, как гончар неудачную вазу, бросая её в груду черепков. Он беспо­щаден, как ангел, да, да.” Отважная супруга не только упоминает притчу о горшечнике из письма апостола Павла к Римлянам, в которой непостижимые решения Бога о спасении и погибели отдельных созданий защищаются от людских протестов. Она, кажется, знакома и с упоминаниями Платоном состояний отрешенности у Сократа, когда она например сообщает о расположении духа ее мужа: “...он пускается, покинув пределы земного времени, в какие-нибудь бездны неразрешимостей. Интересно, что с ним там происходит?.. Нужно видеть ero во время этих оргий отсутствия! Лицо ero меняется, оно гаснет!.. Пpoдлиcь это самоуrлубление еще немноrо, и я думаю, он стал бы невидим!” Кроме того мадам Тест упоминает разговор с католическим священником, который охарактеризовал ее мужа как “монстра отстраненности” и обнаружил в нем признаки сатанинской гордыни. Но поскольку реальная гордыня подразумевала бы снисхождение к положительному качеству, гордыня “в этой предельно изощренной душе” обращается против себя же самой и нейтрализует себя, становясь ни на что не сориентированной способностью превосходства надо всем. Господин Тест слишком высокомерен для гордыни, слишком свободен для вольнодумства. Гордость полностью интеллектуализированного существования следует максиме: Презирай своего ближнего, как самого себя. Еще в 1934 году, через 40 лет после изобретения этого подопытного персонажа, Валери записывает: “Хорошо (говорил г-н Тест). Существенное - против жизни.”