Отчасти ответ на это содержится в книге “Жизнь ума” Ханны Арендт, в главе, которой она, следуя однозначно провокационной тенденции, дает название Где мы находимся, когда мыслим? Если столкнуться с этой формулировкой вне контекста, намеченного нами, ее можно было бы воспринять как пародию. Ханна Арендт однако без всяких околичностей поделилась наблюдением, согласно которому невозможно определить место мышления, используя координаты бытовой топологии. Она тоже указывает на транс-состояния Сократа: глядя на погруженного в себя думающего Сократа, его невозможно локализовать там, где он физически находится. Но где же он тогда? Некоторым современникам может показаться очевидным утверждение, что мысли философа находятся в его мозге, в свою очередь философ в аудитории, аудитория в университете, университет в городе, и так всё выше и выше вплоть до резервуара всех резервуаров - до вселенной. С точки зрения экзистенциального анализа такого рода высказывания о “Где” мыслящего вот-бытия (Dasein) ничего не дают. Высказывания из области физики или повседневной топологии не позволяют локализовать реальное вот-бытие, которое мыслит. Они никак не способствуют поиску ответа на вопрос, где Сократ, когда он погружен в мысли, и где пост-сократики, которые следуют его примеру. 

Правильный ответ коротко и ясно: они где-то там, чему мы пока не можем дать никакого более конкретного определения. Выражения Anderswo “где-то там” (Ханна Арендт предпочитает слово Nirgends “нигде”) должно поначалу быть достаточно. Кого не отпугивает расплывчатость этого выражения, при дальнейшем размышлении убедится в том, что между общим высказыванием о положении Быть-в-мире и более частным высказыванием Быть-в-мыслях существует связь. Быть-в-мыслях в особенности содержит признак, присущий и Бытию-в-мире как таковому, но как правило не замечаемый в нём, а именно: экстатический аспект. Экстаз, как его понимает философия, это не феномен оглушения, который мог бы заинтересовать психологов или химиков, а то, каким способом само существование (Dasein) являет себя в качестве напряженности в это “куда-то туда”, неважно описывается ли это напряжение как тенденция к “трансцендированию” или как способность к творческому “становлению”. Не без основания Хайдеггер отметил родственность смыслов греческого термина ekstasis и латинского понятия existentia: в обоих словах акцентируется момент ис-ступления, из которого следует “вы-стояние”. Существовать, таким образом, значит раскрыться не в каком-то однозначном местоположении, а протянуться отсюда туда, между сейчас и раньше или сейчас и потом. Формулируя иначе, можно сказать, что к тому, кто существует, в его “место” направляются претензии из других сфер. Раннему Хайдеггеру принадлежит темное, но по своему складу полностью прозрачное высказывание: “Существование означает: продерживание в Ничто”, изречение, дающее понять, что существование немыслимо без тревожащей “распахнутости”.