Работа над каноном в современную эпоху
Новое время, больше, чем любая другая форма цивилизации до него, зависит от сортировки того, что имеет смысл передавать дальше, и от сокращения дезадаптивных тенденций, даже если необходимые предупредительные сигналы воспринимаются со стороны персонажей действующего поколения, которое упивается экспрессивными аномалиями, как деспотическое вмешательство. Право на упоение недолговечными дезадаптациями, кстати, во многом составляет прелесть современных форм жизни. Оно придает им вкус свободы и безнаказанности. Оно освобождает настоящее от бремени создания образцов для подражания, не зря модернитет – эльдорадо молодежных движений. Самое большое искушение для них – отменить будущее под видом того, что они и есть будущее. Тому, кто ограничивает себя "одновозрастным" образом жизни, можно не беспокоиться о создании ролевых моделей в разновозрастных процессах. Поскольку в либеральных условиях даже явно дезадаптивные формы имеют тенденцию воспроизводиться и проявляться в следующих поколениях, для цивилизационного процесса важно как можно раньше музеефицировать такие варианты – не позднее, чем в следующем поколении после ухода протагонистов.
В действительности одна из важнейших функций современного архива культуры – сделать ненужным ставший контрпродуктивным индекс запрещенных книг и произведений искусства. Архив на веки вечные благоговейно хранит все важные и интересные ошибки, все проекты, лишенные завтрашнего дня, и все неповторяемые прорывы. Его собрания комплектуются строго помимо канона, с которым продолжает работать реальный процесс поколений. В противном случае музейное хранение рискует быть перепутанным с эталонностью для продолжателей – кстати, любимая ошибка современных художников: после угасания антимузейных движений они рассматривают публичный музей как собрание нормативных произведений и не понимают его новую функцию конечного пункта для сингулярностей, то есть как хранилище произведений, которые невозможно продолжить или повторить. Они также неверно понимают функцию частных коллекций, которая в конечном итоге сводится исключительно к изъятию из обращения псевдо-трансцендентных произведений. Кстати, паралич, накрывший сегодня так называемые гуманитарные науки, объясняется тем, что их деятели в своем большинстве устроились в архиве в качестве свободно парящих наблюдателей – Рорти слегка презрительно называет их отстраненными космополитическими зрителями – и оставляют всю программную работу по формированию будущего кода цивилизации на волю случая и фанатиков.