Похвала горизонтали
В Новое время всё чаще метаноэтический императив превращается в указание “для внешнего применения". Его проникновение из философской и монашеской сферы в поздне-аристократические и буржуазные круги, а затем и в пролетарские и мелкобуржуазные слои усилило тенденцию к де-спиритуализации, прагматизации и, в конечном счете, политизации заповеди изменения. Поэтому бесчисленное множество людей в века модернизации могли следовать призыву к преобразованию своей жизни, просто впуская в нее типичные продукты своего времени. Волшебная бумажная продукция эпохи Гутенберга, Библий и не-Библий, с течением лет, десятилетий, столетий пришла в дом ко многим, если не ко всем. Кто с ней водился, казалось, автоматически был на верном пути. Печатные издания приучали своих пользователей к не вполне очевидной динамике эпохи, в согласии с которой новые средства информации распространяли старое содержание до тех пор, пока не сложатся новые условия, которые предоставят и новое содержание. Оно будет и дальше распространяться стареющими средствами информации вплоть до появления новых, которые пустят в дело старые носители вместе с их старым и новым содержанием.
Решающим для последующего является наблюдение, согласно которому призыв к изменению и исправлению самого себя посещает готовое к переменам сознание не обязательно только свыше. Это не всегда должен быть свет, нисходящий по вертикали и повергающий ниц зелота на пути в Дамаск. Яркая полоска на горизонте, к которой человек бредет по равнине, теперь приобретает новое духовное и нравственное значение. Ведь нет ничего неправильного в том, чтобы идти на его свет, рдеющий на Востоке. Реформация отменила духовные привилегии монастырской жизни, поскольку в мире любое место одинаково удалено от благодати. Таким образом, условия для радикального разрыва с миром оказались изменены в самой чувствительной точке. Если аскеты в строгом монашеском ордене не ближе к свету, чем миряне на своих службах и в мастерских, то следовательно и на мирских путях можно рассчитывать на шансы духовного продвижения вперед. Именно на это опиралось Просвещение. Более того, с момента зарождения политики света, породившей просветителей, путь к прояснению всех вещей вполне представляется дорогой с пологим подъемом, по которой продвигались вперед все, у кого были более или менее благие намерения и кто правильно понимал знамения времени. Теперь смутного влечения изнутри было достаточно для того, чтобы найти верный путь. Где есть влечение, там есть и путь вперед. Неуклонное продвижение по умеренно восходящим путям начиная с XVIII века отшлифовывается как естественный режим прогресса. Cultura non facit saltus. Совершенствование мира – это благо, требующее времени.
Последствия поворота к сдерживанию этических амбиций невозможно переоценить. Благодаря умеренности возвращается чувство нравственного хроматизма самой реальности. Этическая дифференциация уходит в нюансы. Она не только возвращает теплым христианам чистую совесть; детям мира она даже предоставляет приоритет в поисках доброй жизни; более того, после тысячелетий духовной дискриминации она позволяет реабилитировать мирскую жизнь как положительное движение по горизонтали, при условии, что та имеет некоторую тенденцию к восхождению. Тот, кто ее отрицает или объявляет недействительной, самый что ни на есть реакционер; тот, кому этого мало, начинает рано или поздно мечтать о вертикальном выходе из всего, что кажется горизонтальным, непрерывным и предсказуемым – о революции.