Под сторонним воздействием на себя

Желанная пассивность проявляется в многочисленных вариациях: можно дать себя отвлечь, дать себя обслужить, дать себя проинформировать, дать себя обнадежить, дать себя вылечить, дать себя застраховать, можно дать себя отвезти и привезти обратно, можно дать за себя решать, можно дать себя изменить. К этому ряду добавляются нежелательные формы пассивности: здесь прежде всего, я бы упомянул не давать себя использовать – например, посредством выявленной Марксом меры невыгодных трудовых договоров, на основании которых теоретик прибавочной стоимости хотел вывести квалифицирующие признаки "эксплуатации": из чего, кстати, следует, что эксплуатация, как только она становится хронической, возникает не без определенной готовности с пассивной стороны. Наконец, не забудем и дать себя облапошить: это становится актуальным в ситуациях, когда субъект не может покрыть свою потребность в самообмане собственными средствами и, чтобы не сдаваться под натиском своих желаний, обращается к компетентному поставщику иллюзий, который предоставляет всё, что нужно.

Что бы субъект ни давал делать с собой – он в результате не только осваивает сами "действия", но и по собственной воле отдается им и интегрирует то, что с ним делают, в то, что он сам делает с собой. С этой точки зрения избитый сартровский афоризм, согласно которому главное – это сделать что-то из того, что сделали с нами, можно рассматривать как монокулярную версию пассивно-активной запутанности. Как известно, Сартр всегда акцентировал внимание на акте самоосвоения, которое кладет конец действующему соглашению на диктат со стороны. С его помощью субъект освобождается от своей роли объекта для других и тем самым актуализирует собственную свободу. В то же время он упраздняет и ту фальшь, с помощью которой он делал вид, что является бессильным Нечто: тот, кто утверждает, что является вещью среди вещей, изначально обманывал сам себя. Нетрудно заметить, как модель Движения Сопротивления переносится здесь на философский экзистенциальный анализ – а на фоне этой проекции даже просматривается драматическая тень Французской революции. Кстати, Французская революция ускорила поворот к экстернализации императива перемен, поскольку амбивалентность ее исхода породила современные формы радикализма: неудовлетворенность результатами революции породила конкретное желание ее повторения; неудовлетворенность повторениями породила абстрактное желание их постоянства. Сартру хватило проницательности перенести хроническую неудовлетворенность с внешнего фронта обратно на внутренний. Последствия говорят сами за себя: когда самореализация представляется как постоянно возобновляющийся разрыв с пассивностью, обманный свет перманентной революции захватывает отношение индивида к самому себе – и действительно, ссылаясь на Троцкого, Сартр говорил об истинной морали как о перманентном преобразовании. Такой подход мог привести только к одному результату: одновременному разрушению и политики, и морали.

Что действительно важно, так это свободное культивирование пассивных моментов в самовосприятии индивидов, что вполне соответствует само-оперативному устройству современного существования. Для этого мне вовсе не обязательно выбирать мазохизм, эту извращенную эксплуатацию позиции страдания, при которой сексуальные отношения являются частью игры в повиновение. Сартр на некоторых из самых впечатляющих страниц своего раннего главного произведения выделил этот режим – дать себя прооперировать – как парадигму изощренно-добровольного превращения себя в объект для другого -- страницах литературно блестящих, но по сути вводящих в заблуждение. Область собственной заинтересованности в умелой пассивности гораздо шире, чем она отражается в извращенном контракте между ищущим страдания и его наемным истязателем; она также гораздо обширнее, чем ее можно охватить с точки зрения критики власти и насилия. Когда я договариваюсь с транспортной компанией, чтобы меня отвезли из пункта А в пункт Б, я принимаю предлагаемую мне транспортную услугу как более или менее сносное мучение – только в очень определенные дни поездки на арендованном транспорте действительно становятся мазохистским испытанием. Когда я посещаю врача, я, как правило, соглашаюсь на малоприятные обследования, которые он проводит в силу своих профессиональных обязанностей; я подвергаюсь инвазивным процедурам так, как будто в конечном итоге я сам их над собой произвожу. Если я включаю свой любимый канал, я nolens volens соглашаюсь на то, чтобы меня окатили текущей программой. Игра слов Маклюэна, согласно которой месседж и массаж – это одно и то же, обретает философский смысл, как только мы распознаём в ней компетентное высказывание по "вопросу о субъекте" в эпоху медиа. Дать себя массировать является символом положения всех тех, кто воздействует на себя, позволяя на себя воздействовать другим.

Во всех случаях добровольно проявляемой пассивности легко доказывается, что пассивные моменты взаимосвязаны с собственной активностью. К этому относится и то, что на время внешнего воздействия собственная активность отстраняется, не теряя при этом перспективы на свое восстановление в правах. Таким образом возникает феномен, который я здесь называю само-оперативным искривлением действия в пространстве действий, основанном на разделении труда или, точнее, на разделении компетенции и разделении тренингов. Охваченность кривизной сказывается на действии субъекта его способностью к претерпеванию. Это означает не подчинение власти, а скорее сопричастность чужой компетенции. Если перенесенная операция приведет к желаемому результату, перенесший ее субъект будет считать, что он сам позаботился о себе, предоставив инициативу хирургу. Выражение Я серьезно занялся собой заменяется более сложной фразой Я отказался от себя, чтобы по окончании лечения снова быть в состоянии серьезно заняться собой.

Эту фигуру пассивности, ослабленной собственной деятельностью, можно считать определяющей формой "невозмутимости" в Новое время, если только держаться в стороне от пиетистских коннотаций этого выражения. Невозмутимость означает навык пассивности – она разменная монета того умения, на основе которого произрастают великие страсти. Она проявляется в ситуациях, когда субъект готов и хочет занять позицию клиента, чтобы воспользоваться знаниями и умениями оперантного партнера. То есть, она скорее форма разумности, чем современный заменитель мудрости, который хотел в ней видеть Хайдеггер. Мы помним: философ рекомендовал "невозмутимость", с тем чтобы современный человек, оцепеневший от собственной способности действовать, снова предался воздействию самого бытия. На самом же деле, пассивно-компетентное поведение относится к игровому интеллекту людей в раскинувшемся сетевом мире, в котором невозможно сделать свой ход, не давая при этом играть с собой. Невозмутимость в этом смысле неотделима от самосознания опытных игроков, для которых философская химера субъекта, пребывающего в центре круга своих действия, померкла, а точнее: утратила свою пригодность в качестве дежурного самоописания. На смену им повсеместно приходят концепции оперантно-оперирующих агентов, "просьюмеров" и пользователей технических поверхностей. Базон Брок несколько десятилетий назад предвосхитил концепт "навыка пассивности" в области художественного восприятия, когда создавал свои знаменитые "Школы посетителей" на Кассельской выставке documenta в 1968 году, которые с тех пор он развил в четырехчастную концепцию дипломированного потребителя, дипломированного пациента, дипломированного избирателя и дипломированного адресата.